Знойное лето и работа в офисе просто несовместимы. Если бы не кондиционер, что своим шумом заглушал всякий мыслительный процесс, то можно было бы смело обозвать этот кабинет, в коем сидел голубоглазый мужчина, настоящим адом. Особенно в полдень, когда солнце поднималось в зените и наводило на мысли, что в глубинах Тартара ещё жарче.
«Куда уж жарче?», – сокрушённо думалось Сакуноске, что смахивал капли пота со лба. Он не спеша поднимается из-за стола, проходит к окну и открывает то настежь, забывая о работающем кондиционере. Всматривается в небо, что сегодня было каким-то особенным: лёгкие, пушистые облака спустились так низко, что казалось, будто они повисли на высотных зданиях, которые в свою очередь так стремительно тянулись к неподвластному небу, но небо спустилось к ним.
Отсюда же, с десятого этажа, мужчина рассматривал прохожих, что спешили укрыться от палящего солнца в тени. Наблюдал, как колышутся деревья, как солнечные лучи играют в зелёной листве. С едва заметной улыбкой следил за игрой детей, что брызгали в друг друга потоками холодной воды. Там, за окном, жизнь бурлила полным ходом. А здесь, в главном здании Портовой Мафии, эту самую жизнь прерывали. Секунду за секундой. Ода был уверен, что даже сейчас, пока он смотрит на всё это изобилие ярких красок, где-то, совсем рядом, сгущается тьма, что отбирает, пятнает, уничтожает.
Сакуноске вздыхает. Закрывает окно, поворачиваясь к тому спиной, отрешённо глядя на кипу бумаг на своём столе. Это тьма всегда рядом. Потому что место ей в самом сердце…

На смену знойному солнцу приходят прохладные, но в то же время, тёплые сумерки. Работа закончена и можно наконец-то выбраться из заточения душного кабинета.
Несмотря на время, на улице всё ещё светло, стоит отметить белые ночи, благодаря которым можно гулять допоздна, наслаждаясь уже опустевшими улочками. Из звуков вокруг остаётся только монотонный шелест листвы, пение птиц, редкие разговоры прохожих, столь же редкие звуки мимо проезжающих автомобилей, да шум моря, к коему ноги мужчины сами приводят. Не гулять по набережной, когда она есть в твоём городе, как минимум глупо, поэтому здесь не редкость лицезреть влюблённых, что неспешно прогуливаются или воркуют на выбеленных скамьях. Часто здесь и были те, кто гулял в компании шумных друзей. Были и те, кто странствовал в одиночестве, полностью погружённые в свои мысли. К последним относился и Ода. Прогуливаться в тишине, ведя монологи в своей голове, да рассуждать над будущей рукописью, казалось пиком счастья.
Но мысли резко меняют свою амплитуду, стоит вдалеке заметить столь знакомый силуэт. Осаму Дазай. Он был хоть и далеко уже не ребёнком, но вёл себя именно так. Ода видел это безразличие в глазах юноши, когда нужно было в очередной раз отправить кому-то ровно три пули в грудь; эти хитрые глаза как у лиса, смотрящего на кролика, забежавшего в тупик. Другой человек хоть раз увидевший хладнокровие, с которым Дазай мог пристрелить кого-нибудь, никогда бы не относился к нему с такой заботой. Но Сакуноске знал, что даже если ребенка приучить убивать и стравливать с другими детьми, взрослым он от этого не станет. Сам через всё это прошёл.
На губах непроизвольно появляется улыбка, стоит услышать своё имя.
Одасаку смутно понимал, что вообще в нём нашёл этот парнишка, что пытался всем своим видом предупредить об опасности, что несёт в себе, в потайном кармане плаща: пистолет, прямиком заряженный.
Привычная обманчиво-мягкая улыбка, за которой скрывается тёмная личина – ни разу не пугает, а рождает на лице мужчины мнимое спокойствие, что выражалось буквально во всём, начиная от скептичного взгляда до педантично-расчетливых движений.
Ода был уверен, что не понимает, почему Дазай разговаривает так спокойно именно с ним, и ровно так же понимал, что Дазай совершенно не понимает желания Сакуноске. Столь колоритное желание отбросить оружие, когда в мафии единой задачей для всех является убийство. День за днём Одасаку вычищал свою жизнь буквально с хлором, лишь бы не было этого кровавого шлейфа позади. Но, Ода не упускал мысли о том, что шатен когда-нибудь поймёт его...
— Поговаривают, что скоро будет тайфун, — флегматично отзывается Сакуноске, подходя к шатену почти в плотную.
Ода видел что Дазай лишь натягивает улыбку, собственно, как и всегда. Это стало его привычкой, жутко невыносимой привычкой, на которую, по мнению Оды, тратится очень много сил.
Позади них начинало буйствовать море. Тяжёлое ультрамариновое небо так и грозилось придавить собою землю. Всё это явно предвещало что-то нехорошее, а точнее бушующую стихию, что скоро обрушится на ничтожных людей. Люди, что находились на набережной, постепенно уходили, пытаясь скрыться от непогоды. Но, они с Дазаем никуда не торопятся, да и не факт, что дождь начнётся именно сейчас.

Отредактировано Oda Sakunosuke (2018-06-02 09:05:08)